21.01.2013 в 12:07
Пишет N.K.V.D.:Через полюс холода — на фронт
Наши лётчики назвали этот маршрут Сталинской трассой
В разгар Сталинградской битвы, 70 лет назад первая партия боевых самолётов с пилотами ВВС Красной Армии за штурвалом пересекла Берингов пролив. Взлетев 7 октября 1942 года с авиабазы в Фэрбенксе (Аляска), после промежуточных посадок самолёты приземлились 16 ноября в Красноярске.
1-я перегоночная авиадивизия под командованием полярного аса, Героя Советского Союза полковника И.П. Мазурука начала доставку на советско-германский фронт истребителей, бомбардировщиков и транспортных самолётов американского производства. Так была реализована договорённость между союзниками по антигитлеровской коалиции — СССР и США — об оказании (по ленд-лизу) содействия сражавшейся против фашистского агрессора Красной Армии военной техникой, произведённой на авиационных заводах в Америке.
ДальшеСЕКРЕТНАЯ в те годы авиатрасса вошла в историю Второй мировой войны под кодовым названием АЛСИБ (Аляска — Сибирь). Всего за четыре года её работы в Советский Союз было поставлено около 8000 истребителей «Аэрокобра», бомбардировщиков «Бостон» и транспортных самолётов «Дуглас» (4% от производства военных самолётов на советских авиазаводах).
Кремль, Ставка, лично Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин придавали трассе АЛСИБ стратегическое значение, держали под постоянным контролем ход перегонки самолётов с Аляски в Сибирь и далее — на фронт.
Недаром лётчики 4-го перегоночного полка (ПАП) авиадивизии (всего действовало пять полков, эстафетой передавая друг другу пилотаж самолётов с Аляски на русскую часть АЛСИБа, а это — 6 тысяч километров из общей протяжённости перегонки до фронтовых аэродромов в 14 тысяч километров) отметили начало своей перегонки выпуском стенгазеты с заголовком-аншлагом «СТАЛИНСКАЯ ТРАССА», в которой поместили фотографии отличившихся пилотов-«дальнобойщиков» с информацией о приобретённом ими первом опыте работы в архисложных метеорологических и природных условиях трассы.
Необходимость прокладки перегоночной трассы по недосягаемому для вторгнувшегося в нашу страну врага маршруту была заявлена Сталиным на совещании в Кремле ещё в ходе битвы под Москвой осенью 1941-го. Во исполнение его прямого указания присутствовавший на заседании полковник ВВС Илья Павлович Мазурук экстренно разработал не знавший аналога в истории авиации первопроходческий маршрут через Берингов пролив, Чукотку, Колыму, Якутию и Сибирь. Сталин утвердил трассу АЛСИБ, и уже 9 октября 1941 года Государственный Комитет Обороны (ГКО) принял решение о прокладке воздушной трассы Красноярск — Уэлькаль (посёлок на берегу Чукотского моря).
К осени 1942 года на огромном пространстве между Уэлькалем и Красноярском (6450 км) всего за 10 месяцев были завершены строительство и реконструкция 16 аэродромов (на что в мирное время ушло бы не менее пяти лет). Якутск стал административным центром АЛСИБа и штаб-квартирой 1-й перегоночной авиадивизии. На аэродроме базировался её 4-й ПАП.
На пульсе трассы АЛСИБКомдив Мазурук в Якутске лично держал руку на пульсе перегонки самолётов лётным и наземным персоналом всех пяти полков, сам часто лидировал экипажи от Фэрбенкса до Красноярска. В штабе дивизии на стене — карта трассы АЛСИБ, портрет маршала Сталина и большая фотография Петра Оцупа «Ленин читает «Правду». Образно говоря, под их «контрольным взором» командование дивизии проводило ежедневно оперативный разбор полётов каждой эскадрильи, фиксируя успехи и неудачи, какой бы горестной ни поступала, случалось, информация с трассы. А за время существования АЛСИБа на советском участке трассы потери были чувствительные: 279 лётных происшествий, из них — 39 катастроф, 49 аварий, 131 поломка и 60 вынужденных посадок.
…В штабных записях нашей 1-й перегоночной авиадивизии на первом месте среди главных причин потерь авиатехники и лётного состава однозначно регистрировались сложные метеоусловия. Особенно экстремальные параметры они обретали на Чукотке и в районе полюса холода близ Оймякона — на участке трассы 3-го авиаполка, принимавшего и отправлявшего в полёты прибывавшие с Аляски истребители и бомбардировщики. Вот что об этом рассказывал комдив (с 1946 года — генерал-майор) Илья Павлович Мазурук:
«Зимой здесь почти постоянно стояли лютые морозы, часто достигавшие минус 60 градусов, а в районе Оймякона — и 70 градусов ниже нуля. Самолёты, находясь на аэродромах, покрывались ледяной коркой. Масло и смазка превращались в камень, резина становилась хрупкой. Лопались шланги, выводя из строя тормоза и гидравлику. Ангаров не было. Все работы велись под открытым небом. Наши инженеры, техники и другие специалисты, замерзая сами, умудрялись с помощью простейших приспособлений ремонтировать, разогревать и отправлять в полёты самолёты. Часто подогреватели изготавливали на месте, используя большие примусы и бензиновые бочки…»
За успешное выполнение заданий командования многие лётчики-«дальнобойщики» трассы АЛСИБ получили правительственные награды. Среди однополчан, удостоенных высокой оценки за проявленные при перегонке американских самолётов личное мужество и стойкость, был и отец автора этих строк. В документе, полученном ветераном АЛСИБа в в/ч 18291 от 28 апреля 1945 года (справка со всеми служебными печатями сохранилась в домашнем архиве участника двух мировых войн, Гражданской и Великой Отечественной, кавалера шести боевых орденов Михаила Дмитриевича Меньшикова (1895—1994), читаем:
«Выдана настоящая капитану Меньшикову М.Д. в том, что с февраля м-ца по октябрь 1943 г. он работал в воинской части 18291 в должности штурмана части. За это время в качестве штурмана отлидировал 52 группы, в общей сложности 365 самолётов, за что был награждён орденом Красной Звезды».
Секретные «челночные» миссии Секретность АЛСИБа блюлась неукоснительно на самом высоком уровне: Кремлём и Белым домом, маршалом Сталиным и президентом Рузвельтом. Причины для того были весомые. Новая воздушная трасса стала надёжным каналом обмена строго конфиденциальной информацией между лидерами двух великих держав-союзниц по антигитлеровской коалиции. Ответные послания передавались в Кремле особо доверенным эмиссарам президента США, прилетавшим из Вашингтона, буквально из рук в руки лично Сталиным.
Трасса АЛСИБ выполняла ещё одну важную функцию: по ней осуществлялись «челночные» перелёты из Москвы в Вашингтон и обратно высокопоставленных советских и американских государственных лиц и дипломатов. «В 1943—1944 гг., — вспоминал ветеран 1-й перегоночной авиадивизии И. Овсиенко, отвечавший за её радионавигационное обслуживание, — высокий уровень обеспечения полётов по трассе и её обустроенность позволили нам на должном уровне провести обслуживание полётов А.А. Громыко в США и обратно, заместителя Председателя Верховного Совета СССР В.В. Кузнецова, делегаций СССР, Украинской и Белорусской ССР во главе с В.М. Молотовым в Сан-Франциско на конференцию ООН…»
Важное примечание к «челночной» миссии трассы АЛСИБ — в воспоминаниях одного из военных авиаторов, Алексея Уранова, пилотировавшего с Аляски на фронт бомбардировщики «Бостон»:
«Из Нома (вторая после основной авиабазы в Фэрбенксе) на самом сложном участке перегонки через Берингов пролив летали наши советские многоопытные экипажи, состоявшие из лётчиков полярной авиации и асов Гражданского воздушного флота. Именно из такой категории лётного состава 1-й перегоночной авиадивизии И.П. Мазурук выбирал исполнителей особо секретных спецзаданий, передаваемых Москвой в штаб «Особой трассы».
«В начале мая 1943 года, — прочёл я в отцовских заметках о его работе штурманом 4-го ПАП, — по личному приказу комдива Мазурука я вылетел из Якутска в Красноярск. В командировочном предписании, подписанном начальником штаба подполковником Фокиным, значилось:
«Штурману полка капитану Меньшикову Михаилу Дмитриевичу. С получением сего предлагаю Вам отправиться в служебную командировку Красноярск — Фэрбенкс для выполнения специального задания. По выполнении задания прибыть к месту службы в гор. Якутск».
Отдав приказ, Мазурук был предельно краток: «В Красноярске вы присоединитесь к экипажу американского Б-25 в качестве штурмана. С вами полетит и радист 4-го авиаполка. На Б-25 возвращается из Москвы в Соединённые Штаты американская военная миссия. Всё. Выполняйте…»
В годы войны нашей трассой пользовалось немало видных государственных и военных деятелей США. Кто на сей раз полетит «секретным пассажиром» США на Б-25, комдив Мазурук не сказал. Можно было только предположить: на борту «летающей крепости» возвращается в Соединённые Штаты кто-то из самых доверенных лиц Рузвельта! Ибо наше командование решило помочь экипажу «Боинга» на всём (!) протяжении трассы АЛСИБ — от Красноярска до Фэрбенкса. Понятно было, почему выбор Мазурука пал именно на меня в качестве воздушного «лоцмана» для «летающей крепости». Американскими пилотами самый трудный и протяжённый участок перегоночной сибирской трассы был освоен слабо либо вообще им незнаком. Для прикомандированного к экипажу Б-25 русского «поводыря», который ещё в довоенные годы «пропахал» флаг-штурманом Первого авиаотряда треста «Дальстрой» воздушные тропы над Красноярским краем, Якутией, Колымой и Чукоткой, вся трасса АЛСИБ была открытой книгой, изучена и читалась как на ладони!
…Итак, Красноярск. Уже на борту «Боинга» вместе с радистом сразу прошли в служебную кабину экипажа. Познакомились с шеф-пилотом Томасом Уотсоном. Среднего роста, крепкого телосложения. Мог ли кто из нас, офицеров Красной Армии, в тот момент предполагать, что обмениваемся крепким рукопожатием… с будущим послом США в СССР! (В 1979 году президент США Дж. Картер назначил Томаса Уотсона на этот пост. — В.М.). Да и никому из самих американцев на борту Б-25, конечно же, не приходила на ум мысль о таком грядущем «дипломатическом взлёте» в карьере пилота бомбардировщика…
Взаимопонимание с американским экипажем на профессиональном уровне, да и просто человеческом — ведь были союзниками по борьбе с общим врагом — гитлеровской Германией! — установили ещё перед взлётом…
Весь путь от Красноярска до Фэрбенкса «смешанный русско-американский экипаж» Б-25 прошёл над сплошной облачностью с редкими разрывами-окнами. Моя штурманская «проводка» была выполнена с высокой навигационной точностью.
Когда благополучно завершили полёт в Фэрбенксе, Томас Уотсон крепко обнял обоих русских «дальнобойщиков»-авиаторов — меня и радиста 4-го авиаполка. Щедрой улыбкой и русским «спасибо!» поблагодарил от себя и всего экипажа за отлично выполненное наше «специальное задание».
…Только много позже из рассекреченной переписки глав трёх союзных держав — СССР, США и Великобритании — я узнал, кто и с какой особо секретной информацией возвращался в Вашингтон на «летающей крепости» под командованием Томаса Уотсона с русскими штурманом и радистом. «Секретным пассажиром» был личный доверенный посланник президента Рузвельта — г-н Дэвис. На встрече со Сталиным в Кремле в мае 1943 года были затронуты поистине судьбоносные для исхода войны моменты. Сталин проинформировал о подготовке Красной Армии к отражению готовившегося мощного наступления немцев на Курской дуге. Дал он и своё согласие на предложение о встрече трёх лидеров антигитлеровской коалиции. (Тегеранская конференция глав союзных держав состоялась осенью 1943 года. — В.М.).
Из опубликованных в переписке рассекреченных документов, понятно, моё внимание особенно привлекли места, где речь шла о трассе АЛСИБ. Я даже выписал их на память. Узнал я, и с каким настроением вернулся из полёта на «Боинге» г-н Дэвис.
Документ «№ 88»:
«И.В. СТАЛИН Ф. РУЗВЕЛЬТУ
Уважаемый г-н Рузвельт.
Г-н Дэвис передал мне Ваше послание.
Я согласен с Вами, что этим летом — возможно, ещё в июне месяце — следует ожидать начала нового крупного наступления гитлеровцев на советско-германском фронте. Гитлер уже сосредоточил против нас около 200 немецких дивизий и до 30 дивизий его союзников. Мы готовимся к встрече нового германского наступления и к контратакам, но у нас не хватает самолётов и авиабензина». (Для заправки американских истребителей и бомбардировщиков, поставляемых по трассе АЛСИБ на фронт, использовался бензин американского производства. — В.М.).
Сколь озабочен был Верховный сохранением секретности состоявшегося в Кремле конфиденциального обмена информацией, свидетельствует заключительная фраза послания:
«Что касается места встречи (Сталина, Рузвельта и Черчилля. — В.М.), то об этом сообщит Вам лично г. Дэвис… Благодарю Вас за то, что Вы прислали в Москву г-на Дэвиса, который знает Советский Союз и может объективно судить о вещах.
С искренним уважением
И. СТАЛИН.
26 мая 1943 года».
Ответ главы Белого дома Рузвельта последовал незамедлительно.
Документ «№ 91»:
Получено 5 июня 1943 года.
«СЕКРЕТНОЕ И ЛИЧНОЕ ПОСЛАНИЕ ОТ ПРЕЗИДЕНТА МАРШАЛУ СТАЛИНУ
Разрешите мне выразить Вам мою искреннюю благодарность за любезность, которую Вы оказали мне и Правительству Соединённых Штатов Вашим сердечным приёмом г-на Дэвиса. Он благополучно вернулся в Вашингтон и привёз мне Ваше послание. Я рад отметить, что между Вами и мною имеется полное принципиальное согласие по всем вопросам, изложенным в Вашем письме. В соответствии с Вашим письмом и Вашей договорённостью с г-ном Дэвисом я буду ожидать Вашего дальнейшего сообщения».
Без малого полвека спустя, 27 февраля 1990 года, ветеран 1-й перегоночной авиадивизии штурман 4-го авиаполка стал кавалером ордена Октябрьской Революции. В Указе Президиума Верховного Совета СССР сказано: «За большой вклад в развитие авиации Севера и плодотворную работу по воспитанию молодёжи наградить тов. Меньшикова Михаила Дмитриевича орденом Октябрьской Революции».
Вручённый ветерану перегонки самолётов по некогда секретной «Особой трассе» АЛСИБ орден — чеканное «эхо» величайшего события в истории ХХ века — Октябрьской социалистической революции — значит больше, чем персональная награда одному из авиаторов с этого авиамаршрута. Легендарный крейсер «Аврора» на ордене, барельефом вспенивший Неву, прожекторным лучом высвечивает исторические истоки ратных и трудовых подвигов советских авиаторов в годы Великой Отечественной войны. В том числе и на «Сталинской трассе» АЛСИБ, чьё 70-летие со дня начала работы отмечено в ноябрьском календаре нынешнего, 2012 года.
URL записи Авиатрасса Аляска — Сибирь (АЛСИБ )
Наши лётчики назвали этот маршрут Сталинской трассой
В разгар Сталинградской битвы, 70 лет назад первая партия боевых самолётов с пилотами ВВС Красной Армии за штурвалом пересекла Берингов пролив. Взлетев 7 октября 1942 года с авиабазы в Фэрбенксе (Аляска), после промежуточных посадок самолёты приземлились 16 ноября в Красноярске.
1-я перегоночная авиадивизия под командованием полярного аса, Героя Советского Союза полковника И.П. Мазурука начала доставку на советско-германский фронт истребителей, бомбардировщиков и транспортных самолётов американского производства. Так была реализована договорённость между союзниками по антигитлеровской коалиции — СССР и США — об оказании (по ленд-лизу) содействия сражавшейся против фашистского агрессора Красной Армии военной техникой, произведённой на авиационных заводах в Америке.
ДальшеСЕКРЕТНАЯ в те годы авиатрасса вошла в историю Второй мировой войны под кодовым названием АЛСИБ (Аляска — Сибирь). Всего за четыре года её работы в Советский Союз было поставлено около 8000 истребителей «Аэрокобра», бомбардировщиков «Бостон» и транспортных самолётов «Дуглас» (4% от производства военных самолётов на советских авиазаводах).
Кремль, Ставка, лично Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин придавали трассе АЛСИБ стратегическое значение, держали под постоянным контролем ход перегонки самолётов с Аляски в Сибирь и далее — на фронт.
Недаром лётчики 4-го перегоночного полка (ПАП) авиадивизии (всего действовало пять полков, эстафетой передавая друг другу пилотаж самолётов с Аляски на русскую часть АЛСИБа, а это — 6 тысяч километров из общей протяжённости перегонки до фронтовых аэродромов в 14 тысяч километров) отметили начало своей перегонки выпуском стенгазеты с заголовком-аншлагом «СТАЛИНСКАЯ ТРАССА», в которой поместили фотографии отличившихся пилотов-«дальнобойщиков» с информацией о приобретённом ими первом опыте работы в архисложных метеорологических и природных условиях трассы.
Необходимость прокладки перегоночной трассы по недосягаемому для вторгнувшегося в нашу страну врага маршруту была заявлена Сталиным на совещании в Кремле ещё в ходе битвы под Москвой осенью 1941-го. Во исполнение его прямого указания присутствовавший на заседании полковник ВВС Илья Павлович Мазурук экстренно разработал не знавший аналога в истории авиации первопроходческий маршрут через Берингов пролив, Чукотку, Колыму, Якутию и Сибирь. Сталин утвердил трассу АЛСИБ, и уже 9 октября 1941 года Государственный Комитет Обороны (ГКО) принял решение о прокладке воздушной трассы Красноярск — Уэлькаль (посёлок на берегу Чукотского моря).
К осени 1942 года на огромном пространстве между Уэлькалем и Красноярском (6450 км) всего за 10 месяцев были завершены строительство и реконструкция 16 аэродромов (на что в мирное время ушло бы не менее пяти лет). Якутск стал административным центром АЛСИБа и штаб-квартирой 1-й перегоночной авиадивизии. На аэродроме базировался её 4-й ПАП.
На пульсе трассы АЛСИБ
Погибли 114 человек.
На американском участке АЛСИБа пилоты ВВС США, перегоняя самолёты от заводских ворот через Канаду в Фэрбенкс, окрестили свой маршрут АЛКАНом (Аляска — Канада). Потери американской стороны составили 132 самолёта и почти столько же — погибших пилотов.…В штабных записях нашей 1-й перегоночной авиадивизии на первом месте среди главных причин потерь авиатехники и лётного состава однозначно регистрировались сложные метеоусловия. Особенно экстремальные параметры они обретали на Чукотке и в районе полюса холода близ Оймякона — на участке трассы 3-го авиаполка, принимавшего и отправлявшего в полёты прибывавшие с Аляски истребители и бомбардировщики. Вот что об этом рассказывал комдив (с 1946 года — генерал-майор) Илья Павлович Мазурук:
«Зимой здесь почти постоянно стояли лютые морозы, часто достигавшие минус 60 градусов, а в районе Оймякона — и 70 градусов ниже нуля. Самолёты, находясь на аэродромах, покрывались ледяной коркой. Масло и смазка превращались в камень, резина становилась хрупкой. Лопались шланги, выводя из строя тормоза и гидравлику. Ангаров не было. Все работы велись под открытым небом. Наши инженеры, техники и другие специалисты, замерзая сами, умудрялись с помощью простейших приспособлений ремонтировать, разогревать и отправлять в полёты самолёты. Часто подогреватели изготавливали на месте, используя большие примусы и бензиновые бочки…»
Стойкость и мужество пилотов-«дальнобойщиков»
Объективная и субъективная логика истории трассы АЛСИБ сложилась так, что вместе с её засекречиванием в годы войны оставалась надолго вне гласности и роль человеческого фактора. А ведь проявленные советским лётным и наземным персоналом мужество и стойкость — порой за пределами человеческих возможностей — в преодолении невероятных трудностей и опасностей, подстерегавших при перегонке, были в «служебном формате» высоко оценены Кремлём и Ставкой, командованием ВВС: 5 ноября 1944 года 1-я перегоночная авиадивизия была награждена орденом Красного Знамени. По всем статьям она была приравнена к фронтовой авиации дальнего действия и передана в её подчинение.За успешное выполнение заданий командования многие лётчики-«дальнобойщики» трассы АЛСИБ получили правительственные награды. Среди однополчан, удостоенных высокой оценки за проявленные при перегонке американских самолётов личное мужество и стойкость, был и отец автора этих строк. В документе, полученном ветераном АЛСИБа в в/ч 18291 от 28 апреля 1945 года (справка со всеми служебными печатями сохранилась в домашнем архиве участника двух мировых войн, Гражданской и Великой Отечественной, кавалера шести боевых орденов Михаила Дмитриевича Меньшикова (1895—1994), читаем:
«Выдана настоящая капитану Меньшикову М.Д. в том, что с февраля м-ца по октябрь 1943 г. он работал в воинской части 18291 в должности штурмана части. За это время в качестве штурмана отлидировал 52 группы, в общей сложности 365 самолётов, за что был награждён орденом Красной Звезды».
Секретные «челночные» миссии
Трасса АЛСИБ выполняла ещё одну важную функцию: по ней осуществлялись «челночные» перелёты из Москвы в Вашингтон и обратно высокопоставленных советских и американских государственных лиц и дипломатов. «В 1943—1944 гг., — вспоминал ветеран 1-й перегоночной авиадивизии И. Овсиенко, отвечавший за её радионавигационное обслуживание, — высокий уровень обеспечения полётов по трассе и её обустроенность позволили нам на должном уровне провести обслуживание полётов А.А. Громыко в США и обратно, заместителя Председателя Верховного Совета СССР В.В. Кузнецова, делегаций СССР, Украинской и Белорусской ССР во главе с В.М. Молотовым в Сан-Франциско на конференцию ООН…»
Важное примечание к «челночной» миссии трассы АЛСИБ — в воспоминаниях одного из военных авиаторов, Алексея Уранова, пилотировавшего с Аляски на фронт бомбардировщики «Бостон»:
«Из Нома (вторая после основной авиабазы в Фэрбенксе) на самом сложном участке перегонки через Берингов пролив летали наши советские многоопытные экипажи, состоявшие из лётчиков полярной авиации и асов Гражданского воздушного флота. Именно из такой категории лётного состава 1-й перегоночной авиадивизии И.П. Мазурук выбирал исполнителей особо секретных спецзаданий, передаваемых Москвой в штаб «Особой трассы».
«В начале мая 1943 года, — прочёл я в отцовских заметках о его работе штурманом 4-го ПАП, — по личному приказу комдива Мазурука я вылетел из Якутска в Красноярск. В командировочном предписании, подписанном начальником штаба подполковником Фокиным, значилось:
«Штурману полка капитану Меньшикову Михаилу Дмитриевичу. С получением сего предлагаю Вам отправиться в служебную командировку Красноярск — Фэрбенкс для выполнения специального задания. По выполнении задания прибыть к месту службы в гор. Якутск».
Отдав приказ, Мазурук был предельно краток: «В Красноярске вы присоединитесь к экипажу американского Б-25 в качестве штурмана. С вами полетит и радист 4-го авиаполка. На Б-25 возвращается из Москвы в Соединённые Штаты американская военная миссия. Всё. Выполняйте…»
В годы войны нашей трассой пользовалось немало видных государственных и военных деятелей США. Кто на сей раз полетит «секретным пассажиром» США на Б-25, комдив Мазурук не сказал. Можно было только предположить: на борту «летающей крепости» возвращается в Соединённые Штаты кто-то из самых доверенных лиц Рузвельта! Ибо наше командование решило помочь экипажу «Боинга» на всём (!) протяжении трассы АЛСИБ — от Красноярска до Фэрбенкса. Понятно было, почему выбор Мазурука пал именно на меня в качестве воздушного «лоцмана» для «летающей крепости». Американскими пилотами самый трудный и протяжённый участок перегоночной сибирской трассы был освоен слабо либо вообще им незнаком. Для прикомандированного к экипажу Б-25 русского «поводыря», который ещё в довоенные годы «пропахал» флаг-штурманом Первого авиаотряда треста «Дальстрой» воздушные тропы над Красноярским краем, Якутией, Колымой и Чукоткой, вся трасса АЛСИБ была открытой книгой, изучена и читалась как на ладони!
…Итак, Красноярск. Уже на борту «Боинга» вместе с радистом сразу прошли в служебную кабину экипажа. Познакомились с шеф-пилотом Томасом Уотсоном. Среднего роста, крепкого телосложения. Мог ли кто из нас, офицеров Красной Армии, в тот момент предполагать, что обмениваемся крепким рукопожатием… с будущим послом США в СССР! (В 1979 году президент США Дж. Картер назначил Томаса Уотсона на этот пост. — В.М.). Да и никому из самих американцев на борту Б-25, конечно же, не приходила на ум мысль о таком грядущем «дипломатическом взлёте» в карьере пилота бомбардировщика…
Взаимопонимание с американским экипажем на профессиональном уровне, да и просто человеческом — ведь были союзниками по борьбе с общим врагом — гитлеровской Германией! — установили ещё перед взлётом…
Весь путь от Красноярска до Фэрбенкса «смешанный русско-американский экипаж» Б-25 прошёл над сплошной облачностью с редкими разрывами-окнами. Моя штурманская «проводка» была выполнена с высокой навигационной точностью.
Когда благополучно завершили полёт в Фэрбенксе, Томас Уотсон крепко обнял обоих русских «дальнобойщиков»-авиаторов — меня и радиста 4-го авиаполка. Щедрой улыбкой и русским «спасибо!» поблагодарил от себя и всего экипажа за отлично выполненное наше «специальное задание».
…Только много позже из рассекреченной переписки глав трёх союзных держав — СССР, США и Великобритании — я узнал, кто и с какой особо секретной информацией возвращался в Вашингтон на «летающей крепости» под командованием Томаса Уотсона с русскими штурманом и радистом. «Секретным пассажиром» был личный доверенный посланник президента Рузвельта — г-н Дэвис. На встрече со Сталиным в Кремле в мае 1943 года были затронуты поистине судьбоносные для исхода войны моменты. Сталин проинформировал о подготовке Красной Армии к отражению готовившегося мощного наступления немцев на Курской дуге. Дал он и своё согласие на предложение о встрече трёх лидеров антигитлеровской коалиции. (Тегеранская конференция глав союзных держав состоялась осенью 1943 года. — В.М.).
Из опубликованных в переписке рассекреченных документов, понятно, моё внимание особенно привлекли места, где речь шла о трассе АЛСИБ. Я даже выписал их на память. Узнал я, и с каким настроением вернулся из полёта на «Боинге» г-н Дэвис.
Документ «№ 88»:
«И.В. СТАЛИН Ф. РУЗВЕЛЬТУ
Уважаемый г-н Рузвельт.
Г-н Дэвис передал мне Ваше послание.
Я согласен с Вами, что этим летом — возможно, ещё в июне месяце — следует ожидать начала нового крупного наступления гитлеровцев на советско-германском фронте. Гитлер уже сосредоточил против нас около 200 немецких дивизий и до 30 дивизий его союзников. Мы готовимся к встрече нового германского наступления и к контратакам, но у нас не хватает самолётов и авиабензина». (Для заправки американских истребителей и бомбардировщиков, поставляемых по трассе АЛСИБ на фронт, использовался бензин американского производства. — В.М.).
Сколь озабочен был Верховный сохранением секретности состоявшегося в Кремле конфиденциального обмена информацией, свидетельствует заключительная фраза послания:
«Что касается места встречи (Сталина, Рузвельта и Черчилля. — В.М.), то об этом сообщит Вам лично г. Дэвис… Благодарю Вас за то, что Вы прислали в Москву г-на Дэвиса, который знает Советский Союз и может объективно судить о вещах.
С искренним уважением
И. СТАЛИН.
26 мая 1943 года»
Ответ главы Белого дома Рузвельта последовал незамедлительно.
Документ «№ 91»:
Получено 5 июня 1943 года.
«СЕКРЕТНОЕ И ЛИЧНОЕ ПОСЛАНИЕ ОТ ПРЕЗИДЕНТА МАРШАЛУ СТАЛИНУ
Разрешите мне выразить Вам мою искреннюю благодарность за любезность, которую Вы оказали мне и Правительству Соединённых Штатов Вашим сердечным приёмом г-на Дэвиса. Он благополучно вернулся в Вашингтон и привёз мне Ваше послание. Я рад отметить, что между Вами и мною имеется полное принципиальное согласие по всем вопросам, изложенным в Вашем письме. В соответствии с Вашим письмом и Вашей договорённостью с г-ном Дэвисом я буду ожидать Вашего дальнейшего сообщения».
Без малого полвека спустя, 27 февраля 1990 года, ветеран 1-й перегоночной авиадивизии штурман 4-го авиаполка стал кавалером ордена Октябрьской Революции. В Указе Президиума Верховного Совета СССР сказано: «За большой вклад в развитие авиации Севера и плодотворную работу по воспитанию молодёжи наградить тов. Меньшикова Михаила Дмитриевича орденом Октябрьской Революции».
Вручённый ветерану перегонки самолётов по некогда секретной «Особой трассе» АЛСИБ орден — чеканное «эхо» величайшего события в истории ХХ века — Октябрьской социалистической революции — значит больше, чем персональная награда одному из авиаторов с этого авиамаршрута. Легендарный крейсер «Аврора» на ордене, барельефом вспенивший Неву, прожекторным лучом высвечивает исторические истоки ратных и трудовых подвигов советских авиаторов в годы Великой Отечественной войны. В том числе и на «Сталинской трассе» АЛСИБ, чьё 70-летие со дня начала работы отмечено в ноябрьском календаре нынешнего, 2012 года.